Гость журнала

Дария Рыбкина

11Б класс  Гимназии №248 СПб

История Кубани в истории казачьей семьи

(Семейная история потомственой кубанской казачки)

Когда встал вопрос о выборе темы гимназической работы по истории, у меня сомнений не было.

Буду писать о своих предках.

Я ничего не знала о них, не знала имён, чем занимались, как сложилась судьба членов этой огромной, интересной семьи казаков Озеровых.

Мне повезло, в семье сохранились воспоминания моей прапрабабушки Анны Николаевны Озеровой-Соколовой. Мой дедушка Владимир Иванович, профессиональный военный, генерал-майор, казак станицы Константиновской и бабушка, Любовь Никитична, историк, собрали хорошую библиотеку по истории казачества и эмиграции.

Воспользовавшись данными источниками, я написала эту работу.

Около ста лет, почти целый век, большевики пытались превратить советских людей в «Иванов родства не помнящих». То есть, нет корней, нет истории, традиции, нет  Веры в Бога, моральные и нравственные ценности были заменены другими вещами.

Все эти явления вырабатываются в обществе веками. Семье до революции отводилось особое место. Особенно казачьей семье, поскольку это было особое сословие, на плечах, которых была ответственность «За веру, Царя и Отечество».

И, конечно, невероятное трудолюбие, которое позволило им превратить Кубанские земли в цветущий край, за довольно короткий срок.

Освоение и заселение Кубани.

30 июня 1792 года Высочайше пожалованы императрицей Екатериной II Черноморскому казачьему войску в вечное владение Фанагорийский остров и земля по правой стороне Кубани, в границах-на Восток до Кавказкой губернии, а на севере до пределов Донского войска и Екатеринославской губернии; юго-западная сторона этих земель омывалась рекой Кубанью, Чёрным и Азовскими морями.

Пространства, дарованные Черноморцам, занимали около 28-ми тысяч квадратных верст и делились на две несходные в топографическом отношении части: Таманский остров и Кубанскую землю.

Первый был покрыт озёрами, лиманами и непроходимыми болотами, раздвинутыми последними отрогами Кавказского хребта, отброшенными за устье Реки Кубани, с песчаным и отчасти каменистым грунтом, а последняя - представляла собой безлесую равнину, ограниченную с юга течением Кубани и прорезанную диагонально болотистыми речками, стремящимися к Азовскому морю и заросшими в низовьях камышами и иными болотными растениями.

Правый берег Кубани высок в среднем её течении, в нижнем же низок, изрезан протоками, местами покрыт плавнями.

Закубанский же берег весь низок, и сплошь покрыт непроходимыми плавнями и лесом, а за ними выситься величественный массив Кавказского хребта, силуэт которого ясно обрисован с низовой стороны Кубани и, постепенно от неё отдаляясь на восток, теряется в туманной дали.

Летом вся Кубанская степь с богатой чернозёмной почвой, покрывалась роскошным ковром разновидных трав, цветов и серебристой ковыли.

В то время Кубанский край представлял собой совершенно девственное поле.

История не знает, чтобы Кубанские степи в прошлом заселялись кем-либо оседло; здесь кочевали скифы, а в последние годы нагайские племена и калмыки.

С присоединением же Крыма в 1783 году и земель Северного Кавказа к России, нагайцы откочевали за Кубань. После чего вся эта страна опустела и на обширных её степях, кроме волков и других мелких зверей, свободно  разгуливали табуны диких коней, тарпаков, да в прибрежных плавнях находили тихое и безопасное убежище стада оленей и свиней.

По берегу Кубани, обозначающей границы между Россией и Турцией, стояли лишь одинокие посты кордонной линии Донских казаков и некоторых частей регулярных войск Кубанского корпуса.

Такую-то картину представляли из себя Фанагорийский остров и Кубанская земля, когда они в 1792 году были занятии казаками Черноморского войска.

Войско это было сформировано на Днестре в 1787-1788 годах, из запорожцев, призванных князем Потёмкиным-Таврическим в турецкую войну под русские знамёна из Екатеринославского наместничества и турецких пределов, куду они ушли после уничтожения в 1775 году Запорожской сечи.

Поселяя Черноморских казаков на Кубани, Правительство желало этим обеспечить русские границы от вторжения воинственных черкесских племён, заменив казаками находившиеся там регулярные воинские части, с трудом переносящие полную лишения жизнь в пустынном крае.

«Войску Черноморскому предлежит бдения и стража пограничная от набегов народов закубанских» - писала императрица в грамоте от 30 июня 1792 года, в виду того, что кошевой атаман Чепега прибыл на Кубань, сменив пограничную стражу Кубанского корпуса, и занял казаками кордонную линию, длиной до 250 вёрст, начиная от Тамани до территории современного города Краснодара.

Черноморцы устроили там посты, в виде небольших укреплений, в которые поставлены гарнизоны от 20 до 50-ти человек, под командой особых старшин. Выше Черноморских постов расположены были шесть Донских полков.

Одновременно с переселением Черноморцев последовало Высочайшее повеление об окончательном водворении некоторых  Донских полков на Кавказе, с вызовом   с Дона семейств тех казаков, которые должны были образовать собой казачьи поселения и таким образом колонизировать земли Кубанского края от казачьих поселений Черноморцев до самой Моздокской линии.

В 1794 году Донцы были расселены по Кавказской линии в шести станицах, при крепостях: Усть-Лабинской, Кавказской, Григориполисской, при Темнолесском ретраншаменте и Воровсколесском редуте, на расстоянии около 300 вёрст. Переселенцы получили пособие от казны, на подъём и первое обзаведение, на каждую семью по 20 рублей и по четыре четверти ржаной муки; кроме того, в каждую станицу на сооружение  церкви каждой станице выдано по 500 рублей.

Из вновь устроенных станиц образовался Кубанский полк, занявший кордон по среднему течению Кубани.

Вслед за Донцами просились на Кавказскую линию и Екатеринославские казаки из Слободско-Украинской Губернии.

В 1802 году Екатеринославские казаки пришли на Кавказскую линию и поселены станицами при редутах: Ладожском, Тифлисском и Темижбекском. Из этих поселений образован новый казачий семейный полк, названный Кавказским, которым начал командовать в 1803 году есаул Гречишкин, назначенный инспектором в Кавказской инспекции генералом Шепелевым.

В следующем 1804 году переселены в Кавказский полк еще 378 душ однодворцев Слободско-Украинской губернии, служивших также в Екатеринославском войске, которые с приходом на Кубань образовали Воронежскую станицу.

Таким образом, правая сторона Кубани заселялась казаками и, верные долгу перед Царём и отечеством, Черноморские и Кавказские линейные казаки стали крепким оплотом на южной границе русского государства.

Тем не менее, покорение и заселение Кубани продолжалось. В исполнение Высочайше утверждённого плана покорения горцев на Западном Кавказе выполнялось почти одновременно с двух сторон: Кавказской линии и Черномории.

 В 1820 году русские войска взяли Анапу, потеснили горцев. Переселенцы под защитой войск, селились на отведённой земле. Из них в 1836-1837 году были образованы первые закубанские станицы: Благовещенская и Николаевская; в 1843 году поселена Суворовская, а в 1846 году последняя Александровская.

В то время как закубанские поселяне устраивались на окраине Кавказского хребта, у берегов Черного моря и устьев Кубани, под ведением начальника Черноморской береговой линии, генерал Засс стал теснить горцев и на верхней части Кубани, в участках между Кубанью и Лабой.

Частые и блестящие побеги генерала Засса на горцев с начала 1838 года привели к тому, что черкесы, неоднократно разоряемые быстрыми налётами линейных казаков, сначала, было, оборонялись, на сколько хватало сил, а затем, сознав, что борьба с русскими для них невозможна, предпочли подчиниться русской власти.

Кавказское начальство воспользовались успешными действиями Засса, и решилось немедленно занять большую полосу удобной земли от Кубани до Лабы, вёрст на сто по течению этой реки, до впадения её в Кубань.

В 1840 году решено было передвинуть верхнюю кордонную линию с Кубани на Лабу, а пространство между Кубанью и Лабою заселить казачьими станицами, вызвать для этого их из Кавказского линейного войска, что проектировал Засс еще при начале своих действий на Лабе, и с чем согласился впоследствии командир Кавказского корпуса барон Розен.

Для приведения в исполнение этих предложений был сформирован Лабинский отряд под командою того же генерала Засса., который открыл военные действия против горцев от Лабы до к р.Белой, для очищения его от скопищ черкесов, намеревавшихся препятствовать нашим работам по устройству укреплений на Лабе. К осени Лабинская линия была прикрыта от горцев укреплениями, получившими наименования: Зассовского, Махошевского  и Темиргоевксого, а сообщение с Кубанью обеспечивалось Новодонскою и Георгиевскою крепостями.

В следующем уже году Лабинская линия усилена еще несколькими укрепленными постами, и на  пространстве между Лабою и Кубанью основаны станицы: Вознесенская, Лабинская, Чамлыкская и Урупская. Этими станицами положено начало образования нового Лабинского полка, вошедшего в состав Кавказского линейного войска. Полк этот составили переселенцы из казачьих семейств, выселенных на Лабу из того же линейного  и Донского войска и из женатых нижних чинов кавказских регулярных войск, зачисленных в казачье сословие.

Во время, предшествовавшее зассовским экспедициям, изъявившие покорность горцы оставлялись Зассом на своих местах, но когда они увидели, что земли их совершенно отрезаны от прочих горских племён русской передовой линией и что они, оставаясь в аулах позади русской линии, фактически вступали в состав населения Российской Империи, то все разом изменили и, забыв данную на подданство России клятву, бежали за Лабу.

Таким образом, начало колонизации закубанского края положено было с двух сторон западного Кавказа и на том покуда остановилось. Опасное положение русских поселенцев за Кубанью, тревожимых постоянными нападениями извне, требовало постоянной защиты а следовательно, больших военных затрат.

«За Веру, Царя и Отечество!»

Захар и Прасковья Озеровы-родоначальники казачьей семьи в середине XIX века.

Захар Озеров был родом из Черниговской губернии, из семьи так называемых однодворцев. Земли семьи не хватало и, когда объявили о переселении на Кубань, на военную службу, то Захар изъявил желание, прибыл на Кубань, и был зачислен  в казачье сословие. Это был приблизительно 1840 год.

Зачислен он был в Лабинский казачий линейный полк, и местом жительства ему была определена станица Вознесенская, в двадцати километрах от станицы Лабинской.

Собственно, Вознесенская в то далёкое время еще и станицей-то не была. Это был маленький военный пост: небольшая, выгороженная плетнём  (забор из ивовых веток, как корзина) территория, внутри которой в шалашах жили казаки. Небольшая часовенка, сторожевая, сигнальная вышка, дежурство на которой было круглосуточным. Рядом через балку уже были черкесы, о приближении которых дежурный сообщал на соседнюю вышку и так далее. Если проспишь - беда.

Вот так начиналась казачья служба и житье-бытье  Захара Озерова. По всей видимости, это был незаурядный, смелый человек, рискнувший на такой шаг. Хотя, по воспоминаниям его потомков, он был спокойным, выдержанным, деликатным, верующим человеком, никогда не пившим спиртного.

Веру в бога Захар Озеров хранил всю жизнь и привил её всем членам семьи, и далее верующими были все во всех поколениях, несмотря ни на что.

А маленькое военное поселение постепенно превращалось в станицу, численностью перед революцией 8 тысяч человек (в 20000 году- 12 тысяч). На месте часовенки на пожертвования была построена красивейшая церковь Покрова Пресвятой Богородицы (разрушенная в 30е годы). Праздник Покрова, 14 октября – главный церковный праздник казаков. Покров символизирует защиту и покровительство.

А вот в защите и покровительстве первые казачьи поселения очень нуждались. Находясь в соседстве с враждебными горцами (в старину их называли черкесами, да и в исторической источниках и художественной литературе тоже), от которых ни днём ни ночью не было покоя.

Без колонны войск нельзя было переехать из станицы в станицу, без военного прикрытия нельзя было выйти в поле на работу. но, несмотря ни на что, казаки пережили всё это и своим примером поддерживали энергию и в других переселенцах, жертвуя своим покоем и благосостоянием на службе государственной.

Пограничная служба и занятия казаков.

Правительство ставило перед казаками две основные задачи: во-первых, охрана границ, для этого создавались кордонные линии, и расширение границ Российской Империи.

Недаром даже существовало выражение: «Царство расширяется в седле казачьего коня». И в связи с этим, заслуги казачества в расширении границ империи никогда не ставились под сомнение.

Во-вторых, освоение новых земель, то есть земледелие, животноводство, садоводство, развитие ремёсел и торговли.

Кроме этого кубанские казаки входили в состав  Кубанского казачьего войска и служили в других казачьих полках за «Веру, Царя и Отечество».

Таким образом военная служба совмещалась с мирной деятельностью.

Вскоре мой предок Захар Озеров женился на Прасковье и зажили они на новом месте хоть и беспокойно, но счастливо. По воспоминания членов семьи, Прасковья была статной, высокой женщиной, с крутым характером.

Вообще, казачки пользовались большой свободой.

Это объяснялось постоянным отсутствием мужчин, участвующих в походах, а позднее по многу лет служивших на военной службе. Необходимость оставаться дома с большой семьёй и самой вести хозяйство, воспитывало казачек решительными и самостоятельными. Они умели ездить верхом и отлично справлялись с оружием, на случай, если придется оборонять станицу.

А ведь в это время шла кавказская война (1800-1864), на участке от Анапы, Азова до Каспийского моря. Одновременно воюя на Северном Кавказе с горцами, Россия участвовала в нескольких войнах с Турцией: 1806-1812 гг; 1828-1829гг. Турция не хотела усилений позиций России на Северном Кавказе. В 1826-28 годах Россия была втянута в войну с Персией, а также в 1853-56гг – Крымская война. Кроме этого Отечественная война 1812 года.

И, вот, в таких невероятно тяжёлых условиях в течении первой половины 19 века Кавказ постоянно отбирал и людские и материальные ресурсы.

Взаимоотношения казаков с горцами.

Отношения с горцами связывались сложно. В течение многих лет мой прадед сражался против отчаянных черкесов. У них была древняя исламская религия, невероятный фанатизм, беспредельная отвага, а вооружены они были  не луками и стрелами, а ружьями и другим новейшими оружием поставленными турками.

Не раз пылали от вражеского огня пограничные поселения. Вооруженные отряды горцев постоянно нападали на казачьи станицы, превращая их в развалины и пепел.

Еще в конце 18 века князь Г.А. Потёмкин послал на Кубань карательную экспедицию. И, хотя, он приказал командующему кавказским корпусом генералу Текели влиять на черкесов «не только страхом оружия, но и ласкою и мягкостью обращения». Приказ этот исполнить было трудно: горцы такого отношения не понимали. Был так же отправлен донского атамана Иловайского.

Но… переговоры опять ни к чему не привели и запылали жилища горцев.

Правительство было недовольно суровостью войск.   Генерал Текели был смещен графом Салтыковым, затем его сменил генерал-поручик Бибиков, который за жёсткие и неумелые действия был отдан под суд. Затем Бибикова сменил барон Розен.

Военная экспедиция Розена была блестящей, и горцы запросили пощады. Розен приводил горцев к присяге на верность России. Но присягу горцы давали под угрозой победителя и в общем мира это не принесло.

После этого горцы ещё больше озлобились на русских, начались постоянные, регулярные вторжения в наши пределы, сопровождающиеся  убийствами, грабежами пограничных жителей. Людей угоняли в рабство в Турцию, а так же с целью выкупа.

По воспоминаниям членов семьи, черкесы похитили Прасковью Озерову, которая на окраине станицы в балке собирала ягоды. К счастью для неё казачий отряд находился неподалеку. Чтобы спасти её, им пришлось проскакать около пяти километров, преследуя похитителей.

Она была спасена. Черкесы были замечательными наездниками, а кони их были великолепны. Только и казаки были им равны.

Великая Кавказская война – это в принципе отдельная тема, хотя некоторые страницы её я всё же осветила в своей работе.

В конце концов правительство назначает командиром корпусом на Кавказе знаменитого генерала Ермолова, а во главе обороны Кубани был назначен генерал Власов, затем генерал Вельяминов. Они блестяще проводили операции и вынудили многих горцев покориться России и дать клятву о сохранении мирных отношений с русскими.

Казачество в конце XIX - начале XX века.

 С окончанием военных действий на Кавказе в 1864 году наступила относительно мирная жизнь в кубанских станицах. Наместником на Кавказе был назначен Великий Князь Михаил Николаевич (сын императора Николая I) со ставкой в Тифлисе.

А семья Озеровых росла - рождались дети: Матвей, Николай, Михаил, Мария, Георгий.

Кубанские станицы отстраивались, казачьи семьи, в основном многодетные, теперь имели возможность спокойно работать на земле.

А земля-то плодородная! Трудолюбивые, дисциплинированные казаки трудились от зари до зари, создавая благополучие своих семей. На каждого родившегося мальчика в семье приходилось 12 десятин земли дополнительно.

Вся земля делилась на три вида:

1. Станичная земля (из которой каждому казаку выделялось 30 десятин + 12 на каждого мальчика)

2. Войсковая земля (резерв)

3. Земля в частном владении (дворян, офицер, чиновников).

Кроме этого, если в станице была церковь, прибавлялось ещё 300 десятин (станичная земля). В Вознесенской было две церкви, в конце 19 века была построена церковь святого Николая Чудотворца.

Давая землю казакам, правительство отнюдь не делала казачеству подарок. С момента получения надела в 16 лет, казак начинал нести воинскую службу. Он служил в станице до 21 года, затем переходил в полк.

В возрасте 19 лет казак должен был иметь всё, что положено военному: форму, сапоги, шашку, кинжал и коня. Стоимость всего этого (кроме коня) была около 300 рублей. Это были большие деньги.

Итак, молодой казак проходил в станице серьёзную военную подготовку и, конечно, получал образование.

Особо следует сказать об одежде казаков кубанского войска. В основе военной формы была повседневная одежда их соседей-горцев. Форма эта сохранилась до конца гражданской войны и в эмиграции.

Главной частью одежды кубанских казаков была черкеска, на груди, на черкеску нашивали по 9 газырей (гнёзда для патронов), обычно серебряных. Черкеску перепоясывали узким поясом с металлическими украшениями и подвесками. Под черкеску одевали бешмет. Шаровары заправляли в высокие кавалейские сапоги. Головной убор – кубанка, из черного каракуля. От горцев пришла к казакам и бурка – длинный плащ, закрывающий всю фигуру. Бурку делали из грубой шерсти, особенно ценилась верблюжья.

Самым выразительным в облике казака было оружие. Спереди, на поясе, прикреплялся кинжал, обычно богато украшенный серебром. Слева висела шашка. Её носили на длинной портупее через правое плечо. В казачьих семьях существовал обычай – провожая сына на военную службу или на учение вручать ему украшенную особым образом «семейную шашку».

Казак принадлежал к особому сословию, обязан был служить 20 лет, но с 24 мая 1909 года срок службы был сокращён до 18 лет.

Служба подразделялась на три периода:

1. Первый  год, с 20 до 21 года – служба в подготовительном разряде (обучение в станице).

2. Следующие 12 лет – служба в строевом разряде.

3. Последние 5 лет, до 38 лет – служба в запасном разряде.

В мирное время  казаков отпускали в станицы. Они числились в запасе, но должны были  быть готовы в любой момент вернуться на службу.

Через 5 лет они окончательно увольнялись в запас и призывались лишь в случае войны.

По закону 1874 года от воинской службы освобождался единственный сын и кормилец семьи.

Почти все мужчины семьи Озеровых служили в Лабинском казачьем Линейном полку.

Например, Николай Захарович проходил службу во Владикавказе а его братья Матвей и Михаил в Собственном Его Императорского Величества Конвое, или в полку личной охраны царя. Это было большой честью для семьи. Их кандидатура утверждалась на станичном сходе.

Когда окончилась служба, Матвей и Михаил, получив за службу по 2000 тысячи рублей, вернулись в станицу построили большие, красивые, каменные дома, женились и зажили счастливо.

Братья Николай, Михаил и Матвей построили на полях мельницу, завели торговлю в городе Армавире, поставляя свежие фрукты, ягоды, мёд, зелень и т.д. их дома сохранились до сих пор.

В 30—е годы они были отобраны, ими распоряжался  сельский совет и в разное время в низ жили, да и живут учителя, врачи.

 Во время гражданской войны Матвей и Михаил были расстреляны на глазах семьи красноармейцами.

 Николай Захарович, отслужив во Владикавказе определённый срок, но не весь, был отпущен, и возвратившись женился на Евдокии. Они так же построили большой дом в котором стали жить Захар и Прасковья – родители Николая, а так же незамужняя сестра Мария.

Семейный быт у линейных казаков был патриархальный.

Нередко можно было встретить в семье старого деда, у которого в полном послушании сыновья, внуки и правнуки целыми десятками.

Такая семья, выделяя от себя на службу казаков, не горевала, потому что имела много рабочих рук . и семья Озеровых была именно такой.

У Николая и Евдокии было семеро детей ( это только те, кто выжил и дожил до старости).

Полина, Анна (моя прапрабабушка), Николай, Ксения, Василий, Иван, Надежда. Анна Николаевна оставила воспоминания, как жила семья.

Собственно все сведения о родственниках – это от неё. Она была удивительным человеком (воспоминания моей бабушки Любовь Никитичны): добрая, чуткая, деликатная, заботливая, работящая, увлекательная рассказчица. Анна Николаевна была прекрасным психологом от природы, отлично чувствовала и понимала людей и предугадывала события. До революции она успела окончить гимназию, изучала три иностранных языка – французский, немецкий, латинский. Николай Захарович, отец, хотел дать детям хорошее образование. Полина, Анна, Николай окончили гимназию. Николай получил педагогическое образование и работал учителем в станице (погиб в гражданскую войну). Остальные дети, к сожалению, не успели выучиться, помешала революция.

Вообще среди казаков в начале XX века было только 5 %  безграмотных, тогда как среди крестьян - 80%.

Анна Николаевна прожила трудную, долгую, полную лишений жизнь. Вырастила дочь Зинаиду, четверых внуков: Владимира, Любовь (мою бабушку), Наталью, Валентину, и четверых внуков: Валерия, Марину (мою маму), Наталью, Галину. Почти не болела, любила детей, семью, умерла в 1984 году в 85 лет, в здравом уме и твёрдой памяти, сохраняя трудоспособность до последних дней. Она была верующим человеком, и особенно почитала Святого Николая Чудотворца, этого святого семья Озеровых считала своим покровителем. Учила своих детей молитвам, несмотря на запреты крестила детей в церкви.  Таким образом, со слов моей бабушки, Любовь Никитичны: «Дети воспитывались в уважении к религии, церковным праздникам и казачьим традициям».

 Итак, по рассказам Анны Николаевны, дом Озеровых был зажиточным.

Дом – в 8 комнат, под черепицей, с залой и стекляной верандой вокруг дома. В доме была красивая мебель, живые цветы в кадках, много разной посуды. Во дворе хозяйственные постройки: конюшня, коровник, птичник, летняя кухня, ледник (лед заготавливали зимой). Рядом с домом был сад, с пускавшийся к реке Чамлык.

Этот дом сохранился до наших дней, правда не весь, часть комнат снесли, веранды нет, все разрушили в тридцатые годы, когда дом отобрали, а хозяина Николая Захаровича с семьей сослали в Сибирь. В доме находился  сначала колхозный детский сад, а потом магазин.

Станица Вознесенская была огромной: восемь тысяч населения, две гимназии, несколько школ, библиотека, много магазинов, парк, в котором играл по праздникам духовой оркестр.

Было в станице училище агрономов и садоводов, которое окончил мой прапрадед Василий Соколов, муж Анны Николаевны.

В станице было две церкви и огромное количество каменных домов,  принадлежащих богатым и зажиточным казакам.

Дома эти также были отобраны, а хозяева высланы в Сибирь с семьями.

Никто не вернулся в станицу. А дома сохранились до наших дней и в них расположены различные административные учреждения. Кроме того, была больница и поликлиника (с тех пор и до наших дней).

Но вернусь к парку, он был действительно очень красивым тем, что в нем росли огромные кусты роз, почти как маленькие деревца ( к сожалению, они были уничтожены в конце  60-х годов, просто вырублены).

О розах следует рассказать особо.  Дело все в том, что в начале 20-го века купец Розутов, живший в станице и имевший много магазинов, решил построить завод эфирно-масленичных культур.

А для нужд завода нужно было сырье – розы, розовое масло вырабатывать. Купец приобрел земли в соседнем хуторе и все засадил специальными сортами роз, розового цвета, с сильным запахом и огромным количеством цветов на кусте.

Завод и розы сохранились и в советское время.

Моя бабушка, Любовь Никитична, вспоминает, что будучи учащейся в школе ездила с классом собирать цветы роз, а потом огромные кузова  грузовых машин, доверху наполненные розами ехали на завод и это было впечатляющее зрелище.

Естественно, розы эти росли и в палисадниках станичников.

В 60-е годы это производство свернули, завод растащили по кирпичикам. Розы на полях уничтожили, а совхоз «Розовый» стал выращивать кукурузу (знаменитый план Н.Хрущева), впрочем скоро провалившийся.

«Но вот, что странно» - говорит бабушка, «розы постепенно исчезли и из палисадников, и из парка, как-будто бы в протест погибли». Именно этот замечательный сорт, а в парке, в память о былом, осталась лишь одна замечательная липовая аллея.

А в старое время, по воскресеньям, в парке играл духовой оркестр. Барышни, одетые в черные узкие юбки и кружевные блузки, с красивыми кружевными шалями, прогуливались по аллеям.

Так рассказывала Анна Николаевна и, еще о праздниках: все религиозные праздники отмечались пышно и с удовольствием, особенно Рождество Христово и Пасха.

В Рождество работ в поле нет, а в хозяйстве помогают работники (в начале века у Озеровых была уже  кухарка и горничная, а также  работники по хозяйству).

В Рождество, в зале накрывали стол белой кружевной скатертью и расставляли угощение: молочные поросята, копченый окорок, домашняя колбаса, холодец, всяческие соленья, пироги. Приходили ряженые и колядовали, и начиналось веселье.

Зимой играли свадьбы, молодых везли на санях в сопровождении конного казачьего эскорта с обязательным венчанием в церкви.

Вот и Анна Николаевна в 1918 году вышла замуж за казака Василия Соколова. Василий работал агрономом в хозяйстве у Озеровых, кроме этого он был отличным кузнецом, своего рода художником по металлу. Незаменимый  член семьи. Николай Захарович (отец Анны Николаевны) купил им небольшой домик на той же улице, где жила семья Озеровых и зажили они счастливо.

     О богатстве и красоте кубанских станиц можно прочитать у всесильной и знаменитой Матильды Феликсовны Кшесинской.

В 1918 году, во время бегства с сыном Владимиром  и Великим Князем Андреем Владимировичем из Кисловодска в Анапу они останавливались на несколько дней в станице Лабинской: «На другой день (20 октября 1918 года) мы доехали до Лабинской, огромной станицы с каменными зданиями, довольно современными на вид, красивым парком, церквами и мощеными улицами».

В это же самое время один из лидеров Белого движения барон Врангель вел военные действия в этом же районе и проезжая через станицы впоследствии писал в мемуарах: «Стоял прекрасный осенний день, по сторонам дороги тянулись недавно убранные поля, бесконечные бахчи с арбузами и золотистыми дынями, обсыпанные плодами фруктовые сады. Громадные станицы с каменными, покрытыми черепицей зданиями, паровыми мельницами, широкими площадями с белыми златоглавыми храмами посреди – все говорило о богатстве края».

После Февральской революции казачество разделилось на два лагеря. Первая, наиболее многочисленная группа заняла нейтрально-выжидательную позицию. Вторая группа была настроена решительно и требовала принять радикальные меры – соединить   все разбросанные по отдельным фронтам казачьи войска в единую казачью армию и отмежеваться, тем самым от деморализованных солдат. Представителем молодого поколения казачества были сторонниками независимости – кто полной, кто частичной и в конце концов стали считать свои земли автономными. Войсковым атаманом на Кубани был избран Филимонов, на Дону – Каледин, на Тереке – Караулов, в Войске Оренбургском – Дутов.

Если писать полностью о Гражданской войне на Кубани, то это будет еще одна работа.

Хотя некоторые эпизоды о Гражданской  войне в этом регионе, имеющие особое значение для семьи, я опишу, поскольку военные действия проходили во-первых, через места, где жила семья, во-вторых, связаны с именами лидеров Белого движения: генералом Врангелем и генералом Фостиковым.

Трагедия казачества.

Итак, август-сентябрь 1918 года, 25 сентября скончался основатель и Верховный руководитель Добровольческой армии генерал Алексеев, вместо него Главнокомандующим Добровольческой армии был назначен генерал Деникин. Ставка – в Екатеринодаре.

Военные дйствия в этот период проходит в районе р. Лабы и р.Уруп. В составе Кубанской Казачьей дивизии был и первый Лабинский линейный полк в составе которого воевал  мой прапрадед Василий Соколов и другие члены семьи казаков Озеровых.

Военные действия проходят в районе станиц Владимирская, Вознесенская (родная станица), Упорная, Курганная, Родниковская, Константиновская (родина моего дедушки – генерала Мартыненко В.И.). Красных теснят за р. Уруп, Армавир.

Воспоминания барона П. Врангеля: «Прибыли в станицу Михайловскую. На площади меня уже ждали старики с хлебом- солью. Огромная толпа запрудила площадь. Когда я говорил с казаками, многие плакали. Большевики, уходя, забрали с собой из станицы заложников. Были увезены наиболее богатые хозяева, семья инспектора местного  училища, один священник. 1 октября  было днем местного храмового праздника. Я присутствовал на службе, которая была особенно трогательна. Молились на редкость искренне и горячо. По окончании службы вышли на площадь, на которой выстроились линейцы и черкесы. Под зеленым флагом стоял отряд залабинских черкесов. Командовал отрядом старик –черкес, богатый коннозаводчик Шавгенов. Заречные аулы жестоко пострадали от большевиков, некоторые аулы были выжжены до тла, много черкесов расстреляно и замучено. В одном из аулов несколько десятков черкесов были живьем закопаны в землю. Я поблагодарил их за службу и отправился далее через Курганную, в Константиновскую. В сумерках прибыл я в станицу. Мне было отведена квартира в доме богатого домовладельца из иногородних. Глубокий старик встретил меня у порога сеней, упал мне в ноги, обливаясь слезами. Богатый, уважаемый человек особенно пострадал от большевиков. Из пяти его сыновей – двое бежали из станицы по приходу красных и старик ничего не знал об их судьбе, двое были расстреляны, а один –  в течение четырех с половиной месяцев скрывался в подполье».

Генерал П. Врангель остался в станице еще на один день и на станичном сходе был принят в кубанские казаки Лабинского линейного отдела по станице Константиновской.

Я подробно остановилась на этом важном для нашей семьи факте, потому что мой дедушка Мартыненко Владимир Иванович, генерал, казак родом из этой станицы.

И все его предки жили в ней, да еще и сейчас живут некоторые родственники.

О факте принятия генерала Врангеля в казаки станичниками в Советское время никто не знал, в чьем доме останавливался генерал в далеком 1918 году - также никто не знал. Может быть кто и знал, да молчал и эту тайну унес в могилу.

Но еще одна важная деталь: в станицы Константиновской в тридцатые годы были  уничтожены практически все казачьи семьи. Не то, что отдельные казаки – уничтожались семьями.

А потом привезли бедноту из Пензенской губернии, поселили в казачьи дома, создали колхозы и т.д. Т.о. большевики не простили станичникам такого шага.

Далее, из воспоминаний Анны Николаевны.

Все мужчины Озеровы и многочисленные родственники, все воевали в Белой армии.

Не сохранились, к сожалению, материалы, поименно, кто, где, в чьей армии конкретно, как сложилась судьба, да это и понятно, что началось потом в тридцатые годы, то многие умолкли навсегда.

Весной 1920, после поражения армии Деникина, в рядах которой воевал муж А.Н. – Василий, на Кубани была сложная обстановка. Практически, на территории Кубани была установлена Советская власть. Василий вернулся домой. В феврале 1920 года  в семье Соколовых-Озеровых родилась дочь – Зинаида (моя прабабушка).

К этому времени, практически все взрослые мужчины рода Озеровых, да и других казачьих семей либо были убиты, либо воевали в армии Врангеля в Крыму, либо вернулись домой, как Василий.

Кто-то из станичников воевал и в Красной армии. Вот такая картина сложилась.

О чем думали казаки, вернувшиеся домой весной 1920 года?

Наверно, просто хотели быть с семьей, работать на земле, растить детей, что все они устали от войны, некоторые из них воевали с 1914 года.

Но не вышло мирной жизни. Весной 1920 года генерал П. Врангель вернулся к давно вынашиваемым военным планам – отвоевать у большевиков Кубань. Сначала он подумывал об Украине, но там риск был слишком велик: территория огромная, можно нарваться на Петлюру и на Махно, и еще неизвестно, как они тебя  примут. Поход на  Кубань представлялся более перспективным.

Во-первых, если там и были сторонники коммунистического режима, то они сразу превращались в его противников.

В это время, когда Кубанская армия фактически уже погибла, казачий генерал М.А. Фостиков собрал остатки не эвакуировавшихся в Крым, но скрывающихся в горных станицах казаков.

Он объединил разрозненные казачьи отряды в новую повстанческую армию и назвал ее Армия Возрождения России.  К апрелю 1920 года число бойцов нерегулярного войска Фостикова достигло уже 30000, в основном оно состояло из кубанских казаков. Вот в эту-то армию и вступил Василий Соколов (мой прапрадедушка).

Анна Николаевна вспоминала: «в августе 1920 года дочке Зинаиде было шесть месяцев, а   Василий объявил, что он снова идет воевать, чтобы очистить Кубань от большевиков и, чтобы Кубань была независимой. По улице шли войска, впереди на белом коне, в белой черкеске ехал молодой, красивый генерал Фостиков. Василий поцеловал в люльке дочь. Я проводила его до калитки, он обнял меня, поцеловал и сказал: «не плачь, мы скоро вернемся, береги дочь». Сел на коня и ускакал. Ушел навсегда, как оказалось».

Анне Николаевне был 21 год. А события далее развивались так: (из воспоминаний генерала М.Фостикова), «Повстанческая армия  героически сражалась с большевиками до ноября 1920 года. Генерал Фостиков надеялся на помощь генерала Врангеля и из Крыма действительно был послан десант казачьих войск на Кубань, в тыл Красной армии. Первый отряд из 1000 казаков высадился восточнее Мариуполя и вскоре был разбит частями Красной армии. Второй отряд из 800 казаков высадился западнее Таганрога, но, к сожалению, наткнулся в походе на части Красной армии и тоже был разбит.»

А генерал Фостиков с остатками Повстанческой армии (и Василий Соколов тоже) через Кавказский горный   перевал ушел сначала в Грузию, а оттуда на пароходе в Новороссийск, а оттуда в эмиграцию навсегда.

Очевидец русского исхода так описывает трагическую картину в порту: «Эвакуация превращается в настоящую трагедию. Сколько разлученных семей, сколько жен потеряли тогда в суматохе мужей, а сколько детей – родителей. Станичники расставались, чтобы никогда больше уже не встретиться. Больные и раненые оставались безо всякой медицинской помощи прямо на берегу, под открытым небом. Приказ – все вещи выбросить, пароходы переполнены. Разрешается только личное оружие. «Расседлать коней!» И седла летят в воду. Мой конь прошел со мной много военных дорог. Когда я убедился, что взять его немыслимо, я вытащил револьвер, но рука не поднялась. Я отыскал сад с травой и бассейном воды, расседлал, разнуздал, поцеловал, закрыл калитку и не оборачиваясь ушел. Седло свое я бросил в море».

Генерал П. Врангель вспоминал; «Около полудня транспорты с войсками снялись, Облепленные людьми, проходили суда, гремело «ура». Велик русский дух и необъятна русская душа. В два часа дня мы снялись и пошли на Феодосию. Вскоре мы встретили огромный транспорт «Дон», оттуда долетело «ура». Мелькали папахи. На транспорте шел генерал Фостиков со своими кубанцами. Я приказал спустить шлюпку и прошел к «Дону».

Вот на этом транспорте «Дон» Василий Соколов (мой прапрадедушка)  со станичниками и ушел в эмиграцию навсегда.

«Уходили мы из Крыма

Среди дыма и огня.

Я с кормы все время мимо

В своего стрелял коня.

А он плыл изнемогая,

За высокою кормой.

Все не веря, все не зная,

Что прощается со мной.

Сколько раз одной могилы

Ожидали мы в бою.

Конь все плыл, теряя силы,

Веря в преданность мою.

Мой денщик стрелял не мимо,

Покраснела чуть вода…

Уходящий берег Крыма, я запомнил навсегда».

Это стихотворение кубанского поэта Николая Туроверова, казака. Умер в эмиграции в 1972 году в Париже. Похоронен на русском кладбище в Сент-Женевьев де Буа.

Для Анны Николаевны, уход мужа был настоящей трагедией.

По ее воспоминаниям она чувствовала, что они никогда не встретятся. Уходя с армией Фостикова, казаки забирали с собой детей (в основном мальчиков с 10-летнего возраста), редко – семьи.

Казачки же с малыми детьми, да старики оставались дома. Все думали, что это ненадолго.

До 1925 года Анна Николаевна получала от мужа письма и поздравительные открытки.

По ее воспоминаниям, таким драгоценным для семьи, казачки, мужья которых также эмигрировали, получив весточку, ходили друг к другу и с надеждой говорили о том, что к Рождеству наши вернутся, а если нет, то к Пасхе обязательно.

Из писем мужа Анна Николаевна узнала, что кубанские полки высадили сначала на о. Лемнос в Эгейском море, принадлежащем Греции. Конечно, письма были редки и лаконичны.

Что пришлось пережить ее мужу – трудно представить. Сейчас, когда изданы многочисленные мемуары изгнанников, стали известны печальные и трагические события, произошедшие с нашими соотечественниками.

Вдали от Родины ими горячо любимой и изгнавшей их, вдали от семьи, без родных, без знания языка (в большинстве своем), без всяких средств и надежд.

Масштабы этой трагедии огромны.

С ноября 1920 года по сентябрь 1921 года Василий был на о. Лемнос, а с сентября 1921 по август 1925 года он находился в Сербии.

В последнем письме он написал жене, что хозяин дал ему кузницу (а он был отличным кузнецом, настоящим художником по металлу) и, что их предупредили, если захотят вернуться в Совдепию, то всех ждет расстрел.

И- все!       Дальнейшая судьба его неизвестна. А письма Анна Николаевна уничтожила. Адреса нет.

«Бог знает, в какой стране, на каком кладбище буду похоронен я, когда придет мой черед умереть». (Из письма казака Николая Свидина).

Но с победой большевиков, казакам пришлось расстаться с мечтой о возрождении былой независимости.

Новые законы уничтожили экономическую основу казачества – землевладение. Казачьи земли «национализировались» и передавались «пришлым трудовым элементам» из соседних губерний.

Иногородние были довольны, за гражданскую войну станицы наполовину опустели и большевики разрешили им захватить бывшие казачьи земли.

За две войны погибло очень много казаков, значительная часть эмигрировала, семьи сплошь и рядом, остались без мужчин-защитников, так, что справиться с ними не составляло труда.

Переименовывались казачьи станицы, запрещено было носить казачью форму. Начало массовых гонений на казаков было положено подписанной Свердловым 24 января 1919 года Директивы ЦК РКП (б) «О поголовном истреблении казачества».

У казаков Озеровых,  у всех родственников были отобраны земли.

Во время гражданской войны семья лишилась  практически всех лошадей, коров, сгорела мельница. Все более или менее ценные вещи из домов были вывезены, разграблены , реквизированы.

В 30-е годы на Кубани большевики организовали колхозы и началась т.н. борьба с кулачеством.

Кроме дома у Озеровых уже не было ничего. По воспоминаниям Анны Николаевны, в станицу Вознесенскую пришла разнарядка, в которой говорилось, что с такого-то количества жителей, столько-то должно быть кулаков.

В сельском совете стали составлять списки, в которые попали те казаки и иногородние, которые до революции были богаты и сейчас еще продолжали жить в своих домах.

В этот список и попал отец Анны Николаевны, Николай Захарович со своей второй женой Лукерьей Павловной (Евдокия умерла в 1918 году).

Отправили их в ссылку в Томскую область. Дома всех высланных перешли в собственность либо сельсовета, либо колхоза.

Анна Николаевна избежала этой участи, к этому времени она вышла замуж за иногороднего, воевавшего в Красной армии и он увез ее с дочерью в г. Георгиевск Ставропольского края к своим родным.

Уехала с ней и младшая сестра – Надежда. Полина - старшая сестра, вдова белого казачьего офицера Михаила Жигулина с тремя детьми уехала в Дагестан, с нею же уехал и младший брат  Иван.

Так и спаслись. Разбежалась семья казаков  Озеровых, кто куда, спасаясь от преследований и голода.

В 1933 году на Кубани разразился страшный голод (искусственно созданный).

По воспоминаниям выживших в это страшное лихолетье, были случаи людоедства.

А Николай Захарович с женой прибыл в отдаленную деревню в Сибири и по его рассказам, им пришлось очень туго: население встретило ссыльных враждебно.

Николай Захарович привез с собой казачью форму (черкеску с серебряными газырями и бурку), которая очень понравилась местному начальнику – председателю сельсовета и он потребовал отдать ему эту форму.

Но Лукерья Павловна (молодая и красивая женщина с твердым характером) потребовала взамен документы, необходимые для немедленного выезда.

Сделка состоялась и Озеровы с большими трудностями добрались до г. Махачкалы – Дагестан и там укрылись. Там уже жила Полина с детьми и сын Иван.

По иронии судьбы: предки казаков воевали с горцами, а те потомков их не выдали.

Они прожили там довольно неплохо до 1953 года, а после смерти вождя вернулись на Кубань, но не в свою станицу, а недалеко на хутор Синюха, в котором жила их дочь Ксения с семьей. Полина же с детьми осталась жить в г. Махачкала.

Анна Николаевна взяла фамилию второго мужа, а ее дочь Зинаида, моя прабабушка, еще и отчество своего отчима.

Вот такие были времена.

Великий русский писатель Иван Бунин, находясь в эмиграции, в Париже писал:

«Уж нет возврата к тому, чем жили мы когда-то.

Теперь не счесть, не позабыть, пощечин от солдат Пилата.

Ничем не смыть и не простить, как не простить ни мук,ни крови, ни содраганий на кресте всех убиенных во Христе,

Как не принять грядущей нови в ее отвратной наготе».

Вместо заключения.

Возврата к жизненному укладу, традициям, обществу, которое называлось «особым сословием» казачеством не было. Все было осмеяно, поругано, запрещено, разрушено, уничтожено. Ну, а то, что было создано потом, это уже неинтересно.

В Кубанском крае были созданы колхозы и совхозы, такие же однообразные, как и по всей стране.

В станица, конечно, кое-кто остался от того времени, но это были уже другие люди. Много приехало переселенцев из других регионов страны, которые привнесли свой уклад, культуру, традиции.

По словам Анны Николаевны, которая вернулась в станицу после войны 1941-45 г. и прожила там весь остаток жизни, появились такие явления как пьянство, мордобой, воровство, ненависть к земле и отсутствие трудолюбия, что не было присуще казачеству.

А потомки казаков разъехались кто куда. Сейчас много пишут и говорят о возрождении казачества, даже предпринимаются какие-то попытки в этом направлении, но по мнению моей бабушки Любови Никитичны,  потомственной казачки из рода Озеровых, которую-то и воспитывала Анна Николаевна, эти попытки – все бесплодны.

Вряд ли можно возродить то, что было когда-то. Другое время, другие люди.

А моими предками, казаками Озеровыми, я горжусь и очень рада, что мне удалось по крохам собрать сведения о них.

Все-таки, как никак, это история семьи почти за 200 лет.

Источники и литература: 

Ф.А.. Щербина «История Кубанского казачьего войска» в двух томах.

П.П. Короленко «200 лет Кубанского казачьего войска».

Петр Врангель: «Главнокомандующий».

Станислав Аусский: «Казаки –особое сословие».

Николай Свидин: «Тайна казачьего офицера».

Борис Носик:«На погосте 20 века».

Иван Бунин: «Окаянные дни»

При подготовке работы были использованы воспоминания моих предков—казачки Анны Николаевны Озеровой, ее брата Ивана Николаевича и моей бабушки Любови Никитичны. 

Оглавление