Не прорвавшись на Обоянь вдоль Симферопольского шоссе, танковая армия Гота, сохранив значительную часть "Тигров" и "Пантер", устремилась своим 2-м танковым корпусом СС, частью сил 48 ТК и другими частями обойти Обоянь с востока через прохоровское поле. Южнее этих сил действовала оперативная резервная группа Кемпфа. Танковый корпус этой группы должен был обойти Прохоровку с востока. Прохоровское направление в этот момент было прикрыто слабыми силами. Здесь еще 5-7 июля немцев остановил 10-й танковый корпус, но затем он был переброшен в район Симферопольского шоссе, оставив здесь лишь одну свою мотострелковую бригаду. В этом месте обозначился существенный перевес немцев в силах, они готовили сильный таранный танковый удар. Эту ситуацию понимало наше командование и 5 ГТА Ротмистрова, из резерва Ставки ВГК, срочно была переброшена под Прохоровку из Острогожска, совершив своим ходом форсированный 300-километровый марш.  

11 июля 2-ой Танковый Корпус СС начал прощупывать оборону на прохоровском направлении, но был остановлен подошедшими в этот район занявшими исходные позиции двумя танковыми бригадами 5-ой ГТА. В Острогожске, перед маршем под Прохоровку 5 ГТА имела в своем составе 446 танков Т-34, все с 76 мм пушкой, 218 легких танков Т-70, 24 Су-122, 18 Су-76, всего 706 боевых машин. "Прибыло к месту сосредоточения 596 танков и САУ, 116 машин не дошло вовремя к месту назначения по различным причинам... к 12 июля... было восстановлено примерно 50% вышедших из строя" (Д.С. Ибрагимов, "Противостояние"). 5-ая Танковая Армия существенно уступала 4-ой ТА "Гот" по количеству средних и тяжелых танков. (Тяжелых танков у Ротмистрова вообще не было). Т-34 были примерно одинаковыми по огневой мощи и бронезащите с модернизированными T-IV и "Пантерами", но несравнимо слабее по отношению к "Тигру". Следует добавить, что "Тигры" могли поражать наши Т-34-76 с расстояния порядка 2 км, в то время как Т-34-76 поражали их с расстояния 300-500 м.  

Преимущество "тридцатьчетверок" заключалось в маневренности, проходимости, в дизельном двигателе и отчаянном мужестве советских танкистов. О том, как началось сражение 12 июля у Прохоровки, предоставим слово самому командующему 5 ГТА П.А. Ротмистрову: "В шесть часов утра 12 июля я с группой офицеров приехал на командный пункт 29-го танкового корпуса. Он был избран моим наблюдательным пунктом и весьма удачно. С холма юго-западнее Прохоровки хорошо просматривалась впереди лежащая местность, которой суждено было стать полем грандиозного танкового сражения... В 6.30 в небе появились "мессеры", чтобы очистить воздушное пространство,.. обозначились десятки "юнкерсов",.. появились звенья советских истребителей... в воздухе и наши бомбардировщики...Наконец, грянули залпы армейской артиллерийской группы,.. раздались залпы полков гвардейских минометов. Это начало атаки..." И дальше - непосредственно о начале танковой атаки: "Смотрю в бинокль и вижу, как справа и слева выходят из укрытий,.. устремляются вперед тридцатьчетверки. И тут же обнаруживаю массу танков противника. Оказалось, что и немцы, и мы одновременно перешли в наступление. Я удивился, насколько близко друг от друга скапливались наши и вражеские танки. Навстречу двинулись две громадные танковые лавины. Через несколько минут танки первого эшелона наших 29-го и 18-го корпусов, стреляя на ходу, лобовым ударом врезались в боевые порядки немецко-фашистских войск, стремительной сквозной атакой буквально пронзили боевые порядки противника... Гитлеровцы, очевидно, не ожидали встретить такую большую массу наших боевых машин и такую решительную атаку. Управление в передовых частях и подразделениях врага было явно нарушено. Его "Тигры" и "Пантеры", лишенные в ближнем бою своего огневого преимущества, которым они в начале наступления пользовались в столкновениях с другими нашими танковыми соединениями, теперь успешно поражались советскими танками Т-34 и даже Т-70 с коротких дистанций... Поле сражения клубилось дымом и пылью, земля содрогалась от мощных взрывов.  

Танки наскакивали друг на друга, сцепившись, уже не могли разойтись... В середине дня четко обозначился успех на главном направлении. Первый эшелон 5-й гвардейской танковой армии настойчиво теснил противника, нанося ему большие потери в живой силе и боевой технике. Мы выиграли территорию не такую уж значительную, но сделали главное - во встречном сражении остановили и смяли ударную группировку врага, наступавшую вдоль железной дороги на Прохоровку... Однако в это время тяжелое положение сложилось на правом фланге армии. Не добившись успехов в центре на прохоровском направлении, противник силами 11-й танковой дивизии 48-го танкового корпуса обошел наш 18-й танковый корпус и нанес удар по 33-му гвардейскому стрелковому корпусу..." Сражение в районе Прохоровки продолжалось еще несколько дней, но главный танковый бой был выигран 12 июля. Танковые сражения на Курской дуге подробно изучали зарубежные военные историки. Вот что, например, написал о прохоровском танковом сражении известный знаток мирового танкостроения и танков Второй мировой войны Д. Орджилл в книге "Т-34. Русские танки": "...1943 год. Он ознаменовался величайшим танковым сражением в истории мира - битвой на Курской дуге. Эта битва имела далеко идущие последствия, потому что после нее немецкие танковые войска навсегда утратили роль наступательных стратегических сил... Утром 12 июля в районе Прохоровки навстречу прорвавшейся бронированной фаланге танков группы "Гот" устремилась лавина "тридцатьчетверок" Ротмистрова... в духе прежних отчаянных кавалерийских атак. Никогда ранее и после танки не использовались подобным образом в таких масштабах... Более 1200 боевых машин крутились на узком пространстве, сбившись в гигантский клубок, окутанный густыми тучами пыли и черного маслянистого дыма горящих танков и самоходок..."  

Гудериан, будучи в 1943 г. генеральным инспектором бронетанковых войск, в период Курской битвы с 10 по 15 июля побывал в войсках Моделя и Манштейна и позднее высказался так: "В результате провала наступления "Цитадель" мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в технике на долгое время были выведены из строя... Само собой разумеется, русские поспешили использовать свой успех. И уж на Восточном фронте не было спокойных дней. Инициатива полностью перешла к противнику". Спустя 2 недели после танкового сражения под Прохоровкой началось решительное контрнаступление советских войск и в полосе группы армий "Юг" Манштейна, и в полосе ГА "Центр". 5-го августа были освобождены Орел и Белгород, затем Харьков. Немцев погнали до Днепра, и в начале ноября советские войска освободили столицу Украины Киев. Все это было прямым следствием победы советских войск на Курской дуге и в немалой степени победы в грандиозном танковом сражении под Прохоровкой.  

Готовя материал для данной статьи, я взял интервью у участника сражения под Прохоровкой. Николаю Константиновичу Штейнфельсу сейчас 80 лет. Вот, что он вспоминает:  

"В то время мне было 20 лет. В 1943 году я окончил военное училище. До этого наша бригада участвовала в освобождении Донбасса. Дальше мы двигались в направлении Воронежа. К тому времени положение на фронтах сложилось так, что в районе Курска и Орла образовался клин - выступ немецкой армии. Советская армия окружила расположение этого клина. С целью ликвидации его. Соотношение сил было примерно одинаково, но наши войска опередили немцев, и за час до предполагаемого наступления открыли артиллерийский огонь. Немцы, естественно, рассчитывали на победу. Им надо было смыть позор "ленинградской кампании". Начало было неожиданным, т.к. немцы перенесли начало атаки на 2 часа вперед. Станция Прохоровка была центральным местом битвы. Туда была и брошена наша танковая дивизия. Общее наступление на Курской дуге началось 5 июля, а пик сражения пришелся на 12 июля, где я в составе бригады и участвовал в этом бою. С обеих сторон в этой битве участвовало по 1200 танков. В этом бою я был ранен и контужен. Однако за этот бой под Прохоровкой позднее был награжден орденом Отечественной войны первой степени. К 60-летию победы в сражении на Курской дуге в поздравительном письме Президент России В.В. Путин отметил, что этот период Великой Отечественной войны является наиболее значительным, т.к. после этого немцы уже не одерживали над Советской Армией победы."  

Далее я задал Николаю Константиновичу следующие вопросы:  

С.С.: В каком звании в то время вы были?  

Н.К. Штейнфельс: Я был в звании старшего лейтенанта, был заместителем начальника танковой бригады.  

С.С.: Было ли вам страшно? Ваши впечатления от боя?  

Н.К. Штейнфельс: Бой был ужасен. Были целиком уничтожены корпуса и танковые дивизии (притом с обеих сторон). Этот бой, казалось, никогда не кончится. Ведь он длился, фактически, с 5 июля до начала августа. Но в результате в нашей армии было огромное ликование - ведь мы освободили город Орел.  

С.С.: Почему, по-вашему, советские войска выиграли это танковое сражение?  

Н.К. Штейнфельс: Это очень сложно сказать. Война есть война. Были новые танки "Тигры", "Пантеры". Гитлер очень серьезно готовился к этому наступлению, и танки немцев были очень мощные. С советской же стороны основная тяжесть легла на танк Т- 34. Большое спасибо этому танку, благодаря которому мы выиграли это решающее сражение.  

С.С.: По вашему мнению, все ли было верно спланировано нашим командованием?  

Н.К. Штейнфельс: Я думаю, что все было спланировано правильно. Хотя командование пошло на большой риск, когда мы первыми открыли огонь, т.к. огонь велся почти в слепую, и не были обнаружены объекты немецкой армии. Но этот рискованный шаг оказался правильным.  

С.С.: Можно ли было, по вашему мнению, избежать такой большой потери живой силы и техники?

Н.К. Штейнфельс: Нет, нельзя, потому что немцы стянули в район Курской дуги самую новейшую свою бронетехнику. А на удар отвечают ударом!  

После ранения на Курской дуге Николай Константинович снова вернулся в строй. Войну он закончил под Берлином. Правительство высоко оценило его боевые заслуги. Он является трижды кавалером ордена Отечественной войны первой степени. Мы желаем ему здоровья и долгих лет жизни.  

Литература: Ивановский "Путь солдата"