 |
Загадки русской генеалогии |
 |
Алексей Кутузов
Тайна гибели князей Бориса и Глеба
|
Одним из спорных вопросов в русской династической истории является убийство сыновей Владимира - Бориса и Глеба. Суть вопроса заключается в том, что братьев могли убить Ярослав или Святополк. Летопись указывает на Святополка, который за это и получил прозвище Окаянный. Но так ли это? Можно, однако, полагать, что были еще более глубокие причины раздора, возникшего между сыном и отцом. Дело в том, что дети Владимира происходили от разных матерей. Владимир перед кончиной более всех сыновей любил Бориса, а не старшего - Ярослава. Вместе со своим меньшим братом Глебом Борис в летописях называется сыном "болгарыни", а по другим, позднейшим, известиям - сыном греческой царевны. Наши историки, желая сочетать эти известия, полагали, что царевна, отданная в замужество за Владимира Святого, была не родная, а двоюродная сестра греческих императоров, дочь болгарского царя Петра. Была ли она двоюродная сестра Василия и Константина или же родная - до сих пор не решено, но, во всяком случае, вполне вероятно, что Борис и Глеб были детьми этой царевны. Тогда, видимо, Владимир, как христианин, оказывал им предпочтение перед другими сыновьями, считая их более законными по рождению, так как с их матерью он был соединен христианским браком. Поэтому, Владимир, разместив сыновей по русским городам, держал близ себя именно Бориса, явно желая передать ему после себя Киевское княжество. Это, как видно, и вооружало против отца Ярослава, который летами был старше Бориса, но еще более вооружало это обстоятельство Святополка, князя, который был по летам и происхождению, еще более законным наследником. В летописи Святополк признается сыном монахини-гречанки, жены Ярополка, которую Владимир взял себе после брата, как говорят, беременною, и, потому, неизвестно, был ли Святополк сыном Ярополка или Владимира; но, в том или в другом случае, Святополк по возрасту был старше всех прочих сыновей Владимира. Значит, по логике, престол должен был наследовать он. Смерть не допустила Владимира до войны с сыном. Бориса в то время не было в Киеве: он был отправлен отцом воевать против печенегов. Бояре, благоприятствовавшие Борису, три дня скрывали смерть Владимира, вероятно, до того времени, пока может возвратиться Борис, но, не дождавшись Бориса, похоронили Владимира. Святополк дарами расположил к себе киевлян; они признали его Киевским князем. И, хотя старшинство рождения давало ему право на княжение, нужно было еще утвердить его народным согласием, особенно в такое время, когда существовали другие соискатели. Положение его, однако, и при этом было нетвердо. Купленное расположение киевлян могло легко измениться. И тогда Святополк избавился от братьев, подослав к ним тайных убийц. Борис был умерщвлен на берегах Альты, близ Переяславля; Глеб - на Днепре, близ Смоленска. Так повествует летопись… Но до сих пор нет единого мнения о том, кто же убил князей Бориса и Глеба. Например, скандинавская «Сага об Эймунде» повествует о том, что конунг Эймунд, служивший с дружиной у Ярослава, по его приказу убил князя Бориса. Когда Борис с дружиной возвращался из похода на печенегов, скандинавы Эймунда устроили засаду на реке Альте, где войско всегда останавливалось. Они заранее прикрепили веревку к пригнутым к земле ветвям дуба, под которым обычно дружинники ставили большой шатер. Пока Борис праздновал возвращение домой, скандинавы прикрепили согнутые ветви дуба к верхушке шатра. В нужный момент скандинавы подрубили веревку, ветви дерева подняли шатер вверх, и чужеземцы очень быстро расправились с Борисом и его дружиной. Так трактует события скандинавский источник. В той же саге об Эймунде говорится, что норвежцы отрубили Борису голову и принесли ее Ярославу. Есть и третья версия, согласно ей гибель Бориса и Глеба, убитого близ Смоленска, была выгодна обоим старшим братьям – и Ярославу, и Святополку. В отличие от них, Борис и Глеб были уже полноценными христианами, рожденными от родителей-христиан. Так что, возможно, среди Владимировичей появились две политические партии: Борис выступал за Святополка, а Глеб – за Ярослава. Так ли это было, нет ли – одна из тайн древнерусской династической истории. |
|
|
|
