А.С. Пушкин и А. Мицкевич

Александр Владимирович Дубровский

старший научный сотрудник рукописного отдела Института Русской Литературы (Пушкинского Дома)

А.С. Пушкин и А. Мицкевич

«Чужды друг другу по судьбе,

Они родня по вдохновенью…»

Действительно, поэтов объединяет творчество. Будь то Пушкин или поляк Мицкевич, или англичанин Байрон…

Такие люди, если встречаются, то всегда находят общий язык, потому что их объединяет способность Творить…

Давайте посмотрим на судьбы Пушкина и Мицкевича.

Мицкевич родился в провинции, в бедной, неродовитой семье.

А Пушкин – в Москве,  в семье, которая гордилась своей трехсотлетней историей. Также у Пушкина в роду были служивые люди государственного масштаба. У маленького Пушкина были и гувернеры (отсюда прекрасное знание французского), и прекрасное воспитание, и Арина Родионовна, от которой Пушкин знал русский фольклор и русские национальные сказки.

Мицкевич учился в Новогрудской доминиканской гимназии, потом в Виленском провинциальном университете, а Пушкин – в знаменитом Царскосельском лицее, где преподавали лучшие в то время профессора, и где  Пушкин получил поистине блестящее образование.

И вдруг их судьбы пересеклись.

Мицкевича, за участие в революционных организациях, в ноябре 1824 года ссылают в Россию. Он прибывает в Санкт-Петербург, а через год его ссылают на юг, в Одессу. Во время ссылки, Мицкевич должен был заниматься преподаванием в Одесской гимназии, но было решено, что такого рода людей нельзя допускать к гимназистам, так как они могли распространить революционные идеи среди молодежи. Пушкин, четырьмя годами раньше, тоже был сослан на юг в Кишинев, а потом в Одессу.

И Пушкин, и Мицкевич были в Крыму почти в одно и то же время и именно Крым стал первым пересечением в их творчестве.

Здесь Пушкин написал «Бахчисарайский фонтан», героиней которого является красавица полька - Мария Потоцкая. А Мицкевич в Бахчисарае написал один из Крымских сонетов «Гробница Марии Потоцкой».

Есть и другие пересечения творчества этих двух поэтов.

Например, у Пушкина есть знаменитая эпиграмма на Воронцова.

«Полу-милорд, полу-купец,

Полу-мудрец, полу-невежда,

Полу-подлец, здесь есть надежда,

Что будет полным, наконец».

Мицкевич же, позднее, написал в Париже эпиграмму на одного из демагогов польской эмиграции Чинского: «Полу-еврей, полу-поляк, полу-якобинец, полу-педант, полу-штатский, полу-солдат, но зато вполне подлец».

Затем Пушкин был в ссылке в Михайловском, а Мицкевича тоже должны были сослать куда-нибудь в глушь.

Но вдруг их вернули в Москву, причем практически в одно и то же время. Именно в Москве они и познакомились.

Более того, в Москве оба поэта были влюблены в одну и ту же женщину. Это была поразительная женщина - Каролина Собаньская. Она была гражданской женой генерала Витте и была шпионкой.

Каролина Собаньская широко пользовалась своими внешними данными для того, чтобы собирать сведения, в частности,  о декабристах. Все это она передавала через Витте в Петербург шефу III отделения Собственной Его Императорского величества канцелярии Бенкендорфу.

В связи с вольнолюбивыми настроениями двух поэтов, этой даме были интересны и Пушкин, и Мицкевич, которые были идеологами молодежного революционного движения. Они, естественно, об этой стороне деятельности красавицы – польки  не подозревали.

Четыре с половиной года пробыл Мицкевич в России, но все это время очень рвался домой, на Родину, в Польшу.  Пушкин сильно содействовал этому и даже давал Бенкендорфу положительную характеристику Мицкевича.

По воспоминаниям современников, Мицкевич был очень деликатный человек, утончённо вежливый, держался просто и был лишён заносчивости. Он всегда был к лицу и к месту, и в кабинете ученого, и в салоне умной женщины, и за веселым приятельским обедом.

В Москве Соболевский и Вяземский познакомили Мицкевича с Пушкиным.

Друг Мицкевича, Соболевский, писал ему: «Не забудь придти, коханый (дорогой) Адам, я объявил о нашем приходе Пушкину, у него будет удар если ты не придёшь». Мицкевич пишет на обороте записки: «Мор и глад на вас дорогой Ким, да пошлёт господь бог на тебя худобу, я приду, но ради этого пропущу обед у очаровательной женщины».

И вот, Мицкевич и Пушкин встретились, оба произвели друг на друга хорошее впечатление, и достаточно быстро сдружились.

Во время их пребывания в Москве, они оба были на обеде у Погодина, организатора журнала «Московский вестник». Вспоминая об этом обеде, Погодин писал: «обед чудный, жаль, общего разговора не получилось. С удовольствием пили за здоровье Мицкевича, потом Пушкина».

В это же время Мицкевича вводят в салон Зинаиды Александровны Волконской. Именно в этом салоне Пушкин передал свое знаменитое стихотворение «Послание в Сибирь» Александре Муравьевой.

Сохранилась картина художника Мясоедова, где Мицкевич произносит импровизации в салоне княгини Волконской.

Вообще, Мицкевич был знаменит своими импровизациями. Когда Пушкин будет писать «Египетские ночи», он покажет там вдохновенного  импровизатора, прообразом которого был Адам Мицкевич.

Позже, в Петербурге, Пушкин перевел некоторые произведения Мицкевича на русский язык, а Мицкевич и тогда, и позже, переводил Пушкина на польский.

Когда Мицкевич покидал Москву, ему подарили золотой кубок с автографами и  пожеланиями от московских литераторов.

Мицкевич ездил в Петербург по издательским  делам. Он издавал в это время свою поэму «Конрад Валленрод». Все это время он находился под контролем полиции.

Сохранилось письмо, в котором Мицкевич обращался к Жуковскому с просьбой передать данные о нем Бенкендорфу. Ведь Жуковский, как известно, был близок к императорской семье и воспитывал наследника, будущего Александра II.

Само письмо было написано по-французски, вот его перевод:

«Милостивый государь! Эта записка лишь на несколько часов раньше меня прибудет в Павловск, ибо я надеюсь завтра иметь удовольствие видеть Вас.

Присоединяю к этому исторические данные, которые вы у меня запросили.

Я покинул Вильно в 1824 году по приказу полиции, чтобы ждать в Санкт Петербурге решения правительства, тогда же я узнал из уст министра просвещения, что Его Величеству было угодно чтобы я избрал во внутренних областях России место жительство и род службы.

В том же году я отправился в Одессу чтобы служить там под предводительством графа Витта, а в 1828 году новый приказ заставил меня пуститься в обратный путь и я получил место в канцелярии князя Голицына к которой принадлежу и по сей день.

Вот, милостивый государь, некоторая часть моей истории, включая путешествия, это моя Одиссея, что же касается Илиады, в которой я опишу нашего литовского Ахиллеса, который причинил столь много страданий школьникам, то пока вы её еще не прочтёте, я пока избавлю вас от этой неприятности».

Наш Ахиллес - намёк на министра Новосильцева, который наводил порядок в Литве и Польше, и разгромил революционные кружки, в которых, в основном, состояли студенты и молодые люди. Сам Мицкевич тоже находился под следствием, как член этих обществ.

Как видно по рукописи, у поэта был  очень аккуратный почерк, и, когда мы смотрим на оригинал письма, мы  окунаемся в глубь веков, мы ощущаем подлинного Мицкевича, чувствуем его характер.

Эту рукопись мы получили из коллекции Александра Федоровича Онегина, который посвятил всю свою жизнь сбору пушкинских  рукописей. Когда он открыл первый музей Пушкина в Париже, и Российская Академия наук вела с Онегиным переговоры о покупке рукописей, тогда и был создан Пушкинский Дом для хранения этих рукописей.

Онегин согласился на передачу рукописей, при условии, что до конца его жизни они будут находиться у него. И вот, в 1924 году, несмотря на то, что в России за это время произошла I мировая война, революция и гражданская война, коллекция Онегина была передана в Пушкинский Дом.

Сейчас у каждой рукописи есть лист использования, в котором отмечается, кто рукопись смотрел, с какой целью.

Рукописи Мицкевича, конечно, часто смотрят польские ученые.

Вот письмо Мицкевича главному почтмейстеру:

«Нижеподписавшийся, прибегнув к покровительству Вашего Превосходительства, беру на себя смелость предстать перед Вами в качестве ходателя, который покорно просит Ваше Превосходительство соблагоизволить назначить час, когда бы оный мог явиться засвидетельствовать Вам своё почтение и представить свои просьбы».

И, наконец, перед вами ещё два автографа Мицкевича.

Один из них - маленькая записочка, адресованная секретарю Литературной Газеты Часному. У этого автографа Мицкевича достаточна интересная судьба. Он прошел через несколько рук, пока не попал к Михаилу Ивановичу Шимецкому, редактору «Русской Старины», а потом в Пушкинский Дом.

Вот текст этой записки: «Посылаю тебе оба томика, соблагоизволь мне вернуть сегодня Парижское издание, так как я отправляю его на почту сегодня или завтра».

О каких томиках идет речь – неизвестно, но, вероятно, Часный что-то брал у него и должен был это отдать.

Другой автограф - это отрывок из какой - то работы, подаренный Александру Ивановичу Тургеневу. На рукописи есть дарственная надпись на французском.

Теперь я покажу вам фотокопии Пушкинских переводов Мицкевича.

Работать с фотокопиями одно удовольствие, их можно, в отличие от оригинальных рукописей, брать в руки и изучать, так как это копии, они, конечно, менее ценны чем оригиналы, но имеют в себе всё, что нужно для того чтобы анализировать текст.

Вот фотокопии рукописей пушкинских переводов баллады Мицкевича «Пан Воевода» и стихотворения «Будрыс и его сыновья».

Среди рукописей Пушкина, у нас хранятся его рабочие тетради Пушкина. На их страницах стоят номера - это жандармская нумерация.

Все рукописи Пушкина, находившиеся у него на квартире в момент смерти, были просмотрены жандармами  во время обысков.

Несколько лет назад Пушкинским Домом, совместно с англичанами, изданы рабочие тетради Пушкина. Это фотокопии его рукописей, собранные  точно в той последовательности в какой они идут у Пушкина.

Бумага, на которой писали Пушкин и Мицкевич, была очень хорошего качества, намного лучше бумаги, на которой писали в конце XIX  века. Например, бумага, на которой писал Чехов, уже сейчас рассыпается и она прозрачная.

Бумага, на которой напечатано наше издание рабочих тетрадей Пушкина, тоже очень хорошего качества, они могут прослужить не один десяток, а может и сотен, лет.

 А.В.Дубровский,

лекция и практическое занятие для  группы журналистов издательства Гимназии №248 «ВРЕМЕНА»

07 декабря 2004 года в рукописном отделе Института Русской Литературы.

Расшифровка фонограммы – Иван Кошиц и  Марина Козлова

На фото: А.В. Дубровский и журналисты "ВРЕМЕН" на занятиях  в рукописном отделе.

Оглавление