К 100-летию начала русско-японской войны

 Ольга Шляховская

Возвращение храма Спаса на водах

Вера без дел мертва.

Эта широко известная формула как нельзя лучше помогает осмыслению событий новейшей российской истории и внимательному взгляду в прошлое государства. Многие поколения русских моряков славно потрудились для Отечества и для Веры Православной. Флот надёжно защищал границы России, а стены русских храмов бережно хранили память о ратных подвигах героев. Не прерывалась связь времён, о чём так просто и таинственно заботилась русская церковь.

Уникальный памятник погибшим русским морякам храм Спаса-на-Водах, неотъемлемая часть истории отечественного флота, поднялся над берегом Невы в 1911 году стараниями моряков, поддержанных всеми российскими губерниями и городами. Храм стал символом благодарной народной памяти, Пантеоном павших в волнах защитников морских рубежей Родины.

Идея сооружения церковных зданий, посвященных значительным событиям в судьбе страны и, прежде всего, — жертвенным ратным трудам, верности долгу и присяге, — восходит к самим истокам Государства Российского, соответствует главным народным традициям. Именно в стенах православных храмов живущие поколения могли ощутить почти осязаемое родство с неисчислимыми поколениями своих предшественников, защитивших, сохранивших и преумноживших духовные и материальные богатства Отечества, породивших их самих, их отцов, дедов и прадедов. E этом главное отличие православного храма-памятника от, например, монумента или светского мемориального сооружения. У Бога все живы. Здесь нет забвения, нет оскорбляющего равнодушия и пренебрежения. В сознании, в душе нормального человека не может пребывать мысль о допустимости такого рода амнезии, ведь потеря памяти сродни самоубийству. От забытых и истлевших в новгородских лесах солдат 2-и Ударной армии — прямая дорога ко всё растущему числу безвестных жертв новой кавказской войны... Это — как проклятие.

К началу двадцатого века Россия была настоящей океанской державой. От причалов Петербурга, Ревеля, Риги, Архангельска, Севастополя, Владивостока корабли под Андреевским флагом — у всех на виду и никого не боясь — уходили в кругосветные плавания. Русские моряки бросали якоря в крупнейших гаванях мира и в самых глухих местах экзотических архипелагов. Отечественные дипломаты ломали головы, устраивая угольные склады по всей планете, от Шанхая до Рейкьявика. Стволы морских орудий выполняли туже миссию, что сегодня с честью выполняют ракеты на немногих российских атомоходах. Жаль, что "Тайфун", к примеру, не может всплыть в гавани Пирея или на рейде Иокогамы. Зримое всегда доходчивей. А тогда, в начале девятисотых, военно-морской флаг России знали и уважали. Но море, как всегда, не уставало забирать свои жертвы, не оставляя следа — ни могил, ни крестов.

Русско-японская война стала потрясением для всей страны. Цусимская трагедия — неслыханной доселе болью отозвалась в душах миллионов людей. Тысячи моряков ушли на дно далёких японских проливов, приняв геройскую смерть в неравном сражении. Пожалуй, самое удивительное, что они предчувствовали такой финал — ещё на кронштадтском рейде. Но на всём многоверстном пути русских эскадр не было дезертиров! Миру был явлен пример высочайшей доблести, самопожертвования и верности один раз данной присяге! Несчастный и старый адмирал Рожественский всю свою недолгую жизнь после Цусимы должно быть не спал ночами от страшных и непоправимых видений. У победы — и это известно всем — родителей всегда с избытком, поражение же — всегда сирота. Победителям сочиняют гимны и сооружают триумфальные арки, побеждённых стараются забыть. Но погибших с честью в России всегда ценили не меньше, чем живых победителей. Они — гордость Отечества, пример новым поколениям, твёрдая гарантия будущих побед. А что касается Зиновия Рожественского, то авторитетные флотоводцы не раз признавались друг другу в том, что только за блестящую проводку через полмира многочисленной и громоздкой эскадры — без заходов в дружественные порты, в окружении враждебных флотов, они бы не задумываясь, отдали свои заслуженные и даже боевые награды. Вид русских броненосцев на рейде, например, Сингапура - лучшее лекарство от модели однополярного мира, как сейчас принято выражаться. И потом, пришли один раз, значит, придут снова.

Ради грядущих побед, ради возрождения родного флота и был задуман храм Спаса-на-Водах. Да,— и в то время собирались (куда успешнее, чем теперь) средства на постройку военных кораблей, тем более после страшных потерь, понесённых флотом. Но ни у кого не повернулся язык призвать вместо храма построить четвертинку крейсера или половину эсминца. Храму надлежит стоять вечно.

Сегодня трудно рассуждать о набожности инициаторов постройки морского храма. Моряки в большинстве не принадлежали к числу усердных богомольцев. Храм был нужен — как доказательство их любви и верности к своим павшим соратникам. Православная вера была и остаётся лучшим способом сохранить и даже умножить эту любовь, сделать её плодоносной, провести совершенно надёжную связующую нить — от смерти к жизни — в новых поколениях русских моряков.

Конечно же, его императорское величество Николай Александрович (а как же иначе?) своей высочайшей поддержкой дела храмостроительства гарантировал успех начинанию моряков. Но — он лишь выполнил, в свою очередь, царский долг, олицетворив тем самым всероссийскую народную волю увековечить память о защитниках. Забегая вперёд, скажем: нет сегодня — ни такого государя, ни таких министров, подобных Петру Аркадьевичу Столыпину и Ивану Константиновичу Григоровичу, ни таких моряков, вроде вице-адмирала Николая Оттовича Эссена и лейтенанта Козьмы Васильевича Солдатёнкова, создателей и сберегателей храма, и поэтому до сих пор на его месте — пустота. А уж, какая пустота в душах — и помыслить страшно.

Пора вспомнить и "лучшего друга братушек-матросов" великую княжну Ольгу Константиновну. Совершенно забытое имя в истории — и флота, и России. Дочь создателя парового флота — великого князя Константина Николаевича, внучка императора Николая Первого, с раннего детства считала русский военный корабль своим родным домом. Волею судьбы став супругой греческого короля Георга, "королевой эллинов", она никогда не порывала связи с родиной. Её дворец в Афинах гостеприимно распахивал двери перед моряками, чьи корабли под Андреевским флагом часто посещали берега Греции. Любой матрос, не говоря уже об офицере, мог обратиться за помощью к Ольге Константиновне — и получал самое быстрое и щедрое вспомоществование. Любовь к ней была искренней и безграничной, поэтому совершенно естественно "королева эллинов" возглавила сбор пожертвований на новый столичный морской храм-памятник. Этому предшествовало образование в столице — небольшого кружка лиц, поставивших задачу добиться разрешения на такое строительство. Кружку покровительствовал Начальник Главного Морского штаба контрадмирал Н.М.Яковлев. Затем последовала помощь министра внутренних дел и статс-секретаря П.А.Столыпина, приехавшего со специальным докладом в Царское Село. "Согласен и всецело сочувствую мысли увековечить память погибших моряков" — таков был на следующий же день, 22 ноября 1908 г., ответ государя.

По воле императора Особым Комитетом по сбору пожертвований управляла Ольга Константиновна, греческая королева. Строительную комиссию принял под своё руководство её брат — великий князь Константин Константинович, Президент Академии наук, знаменитый поэт, выступавший под псевдонимом "K.P.". Это его перу принадлежат строки, посвященные порт-артурцам: 

России слава, гордость и любовь,

За подвиг ваш,

Страдания и кровь,

Мы скорбью платим вам

И восхищеньем!

А вот пример отношения императора Николая Второго к строительству храма:

"Запечатлев неизгладимо в сердце моём прискорбное воспоминание о тяжких жертвах, понесённых русским народом в печальную годину минувшей войны, я считаю своим долгом совести почтить великий подвиг доблестных сынов России, бестрепетно положивших на поле брани жизнь свою за честь родной земли.

Да будет память о них священна. Да сохранится она из века в век, озарённая благостным сиянием Православной церкви и непрестанно обновляясь в бесчисленных молитвах, возносимых за погибших воинов к Престолу Всевышнего".

Всего около года собирали средства. По смете храм стоил 277 тысяч 723 рубля 19 копеек. Собрали 302 тысячи 888 рублей 73 копейки. Много это или мало для столичного морского храма? Известный промышленник, гофмейстер императорского Двора Нечаев-Мальцев построил на свои средства в 1усь-Хрустальном храм за полтора миллиона рублей.

Тщaтeльнeйшим образом выбиралось место для сооружения храма. Наилучшим вариантом было признано предложение адмирала Григоровича, вскоре занявшего пост морского министра.

Он указал на место вблизи корпусов Ново-Адмиралтейского завода, где сходили на невскую воду боевые корабли флота. Немногим более года ушло на постройку святыни. 13 мая 1910 года, в день пятилетия Цусимского боя, осуществили закладку и уже в сентябре того же 1910 года поднимали крест на готовый купол храма. Проект составил Марьян Перетяткович — в то время петербургский архитектор первой величины. Инженером-строителем стал С.Н.Смирнов, губернатор Павловска и председатель русско-сербского общества, археолог и знаток старины. В качестве прообраза будущей постройки выбрали древние домонгольские храмы владимиро-суздальской земли: Покрова-на-Нерли и Дмитриевский собор во Владимире. По предложению моряков главным изображением храма стала огромная мозаичная картина — Спаситель, шествующий по Водам — благословляющий всех пришедших к Нему, под своды морского храма. На стенах и пилонах укрепили бронзовые доски с именами всех павших моряков — от матроса до адмирала, 12 тысяч имён. С этими именами работал, сверяя списки Морского штаба, капитан 2 ранга Г.Н. Мазуров.

...B1918 году его сбросят с баржи у Толбухина маяка, вместе с сотнями заложников новой власти, а бронзовые доски пойдут в переплавку...

31 июля 1911 года храм был торжественно освящен в присутствии императорской семьи, огромного стечения народа, при вошедших в Неву боевых кораблях и построенных на набережной морских командах.

Новопостроенный храм стал домом, где любили собираться моряки, их семьи. При нём был создан музей, собрание морских реликвий. Ещё живы петербуржцы, помнящие Спас-на-Водах наяву. Один из них — Евгений Львович Арене, чей брат был крещен священником храма о. Владимиром Рыбаковым.

Здесь была совершенно особая атмосфера, чувствовалось влияние просвещённой столицы. "Апостол" произносился на 12 языках, университетская профессура отнюдь не была сплошь атеистической и представители этого сословия считали морской храм своим и частенько принимали участие в службах, читая священные тексты. Блестящие морские офицеры, старательные матросы нежно ухаживали здесь за безутешной вдовой, издалека приехавшей поставить свечу возле дорогого имени... Через три года после освящения храма грянула новая, ещё более страшная война. На Балтике гибнет со всем экипажем крейсер "Паллада".

В стенах храма появляются новые скорбные ряды имён...

Но вот что представляется важным. Можно отнести это к области неосязаемой, иррациональной, - тем не менее, в пору служения храма Спаса-на-Водах, особенно в 1914-1917 гг. -русский флот фактически побеждал и прежде всего - на Балтийском военно-морском театре, причём при многократном перевесе сил противоборствующей германской стороны. Призрак новой Цусимы отодвинулся. Русский флот настолько надёжно защищал балтийские берега, что сколько-нибудь серьёзная угроза появилась только к концу 1917 года, после потери Моонзунда, падения Риги, после глубокой деморализации и разложения флота и армии. А до этого, при всём притом, что и Англия, и Франция, и, разумеется, Германия, с первых дней войны боязливо гасили ночные огни своих гаваней и маяков, — иллюминация над Петербургом нисколько не напоминала о военном времени. Россия никого не боялась, и флот надёжно закрывал свою столицу.

Всё переменилось с приходом новой власти. Храм неоднократно опечатывали, вывозили ценности, арестовывали священников. За храм шла настоящая борьба, но силы были неравны. В 1932 году грянул взрыв, уничтоживший это сердце русского флота. В облаке грязной пыли рухнули белые стены, весь берег Невы, и набережная были усыпаны драгоценной смальтой от разлетевшихся на мелкие части мозаик. Со дна неглубокого Ново-Адмиралтейского канала долгое время смотрел Лик Христа. Потом и его не стало.

О храме помнили всегда. И здесь, в Ленинграде - Петербурге, и далеко за рубежами России. Сын адмирала Макарова — Вадим спас в нью-йоркском антикварном магазине драгоценное Евангелие, выставленное там на продажу. Книга была вкладом в храм гвардейского флотского экипажа, о чём свидетельствовали ряды имён павших моряков на обложке. Некая американка Спрекельс, гостя в Ленинграде, покупает в торгсине золотой крест от Фаберже. И снова — на обратной стороне надпись: "Дар лейтенанта Козьмы Солдатёнкова в память о дорогих товарищах, погибших в Цусимском бою на крейсере "Олег". Сегодня этот крест находится у внука лейтенанта — священника о. Николая, живущего во Франции. Примеры можно продолжать. Русские газеты, выходившие в разных странах, публиковали воспоминания о храме Спаса-на-Водах. Первые статьи о храме в России вновь появились только в 1988 году...

22 ноября 1990 года исполком Октябрьского райсовета народных депутатов г. Ленинграда регистрирует 'Устав Комитета восстановления храма Спаса-на-Водах. Кстати, тот самый райсовет, который в 1931 году принял решение о сносе храма.

Новая общественная организация, учрежденная по благословению Митрополита Ленинградского и Ладожского Иоанна, обладая всеми правами юридического лица, начинает свою деятельность, цель которой очевидна из названия. 12 апреля 1991 года проходит официальное представление с участием высших офицеров флота, деятелей культуры, духовенства, общественности. В основание денежного фонда семья писателя В.Пикуля передаёт первые 10 тысяч рублей. Появляются публикации — и в местной, и в центральной прессе. Приходят отклики со всех флотов, от всех командующих. Особое участие проявляют вице-адмирал, Герой Советского Союза Е.А.Ломко, вице-адмирал командир Ленинградской ВМБ В.Е.Селиванов, командующий Черноморским флотом адмирал М.И.Хронопуло, Главком ВМФ СССР адмирал В.Н.Чернавин. 27 мая 1991 года, в день 86-й годовщины Цусимского сражения, у фундаментов храма возобновляется традиция проведения Дня памяти моряков. Готовится решение о выделении земельного участка. Выполняются первоочередные проектные работы.

Разразившийся политический и экономический кризис ставит под серьёзный удар эти планы. Тем не менее, в 1991 — 1997 гг. в архивах найдено основное собрание документов Строительной комиссии храма-памятника, считавшееся безвозвратно утраченным и содержащее чертежи храма, инженерные расчёты и сметы. Выходят десятки статей, теле- и радиопередач — храм возвращается из плена забвения.

День памяти моряков становится ежегодным. Продолжаются поиски раритетов храма, увенчанные в 1995 году сенсационной находкой основных мозаик храма в запасниках Государственного Русского музея. Проходят благотворительные концерты и выставки. Комитет по градостроительству Петербурга предлагает возвести часовню храма на свободном участке близ исторического пятна застройки. Сами фундаменты храма на две трети заняты зданием лаборатории ГП "Адмиралтейские верфи", участок включен в пользование режимного предприятия. Тем не менее, выходят в свет необходимые разрешительные документы КГА и КГИОП. Проектирование продолжается — и в 1998 г. выходит Распоряжение губернатора Санкт-Петербурга В.А.Яковлева "О проектировании и строительстве комплекса часовни храма Спаса-на-Водах на участке при впадении Ново-Адмиралтейского канала в Неву". Это — первая фаза восстановления храма. Кроме часовни, предстоит восстановить мост через канал, разрушенный одновременно с храмом. 27 мая 1998 года при большом стечении народа происходит закладка часовни. Повторяя церемонию закладки 1910 года, в основание часовни помещаются мраморная доска с каноническим текстом и привезённый о. Николаем Солдатёнковым из Франции русский Георгиевский крест. Проектные и строительные работы включены в бюджет города на 1999 год. Производится необходимая кадастровая съёмка местности, а также комплексные экологические исследования. Генеральный директор ГП "Адмиралтейские верфи" В.Л.Александров предоставляет будущей стройке заводские коммуникации. К 01.10.1999 года выполнена документация на стадии "Утверждаемая часть проекта", включающая подробные чертежи, расчёты и результаты подробных геологических исследований территории. Готовится организация строительной площадки. Все работы ведёт Комитет восстановления храма Спаса-на-Водах.

Храм Спаса-на-Водах обладал первоклассными мозаиками, поскольку именно в конце девятнадцатого — начале двадцатого века в Петербурге мозаичное искусство достигло наивысшего расцвета. Достаточно упомянуть всемирно известный храм Спаса-на-Крови — мозаичный шедевр, созданный гением русских мастеров. Создатели нового морского храма обратили своё внимание на мозаики ввиду их неограниченной долговечности, насыщенности цветом, удивительной способности к световым эффектам. Особым образом отполированная смальта, была способна образовать — либо искрящуюся, словно живую, картину, размещенную на наружной стене (куда попадали прямые солнечные лучи), либо — приглушённое матовое изображение внутри храма, подчинённое единому стилю церковного интерьера.

К работе над эскизами мозаик были привлечены лучшие творческие силы того времени: великий русский художник В.М.Васнецов и академик живописи Н.А.Бруни. Главным изображением храма стала огромная мозаичная картина, размещенная в алтарной части. Благодаря небольшому иконостасу, точно повторяющему размеры иконостасов древних храмов, громадная мозаика была прекрасно видна со всех точек главного зала. Сюжет был определён самими моряками — это Спаситель, шествующий по Водам — известная евангельская притча. Благодаря этому образу, храм и назвали Спасом-на-Водах. Мозаика по картонам Бруни была выполнена в Германии на фабрике "Пуль и Вагнер". Что, кстати, вызвало острую полемику среди создателей храма. Некоторые из них считали, что изготовление образа необходимо поручить отечественным мастерам, а не "кормить иностранцев". Тем не менее, экономические соображения (цена и сроки) возобладали. Готовая мозаика была доставлена по железной дороге вовремя и состояла из набора мозаичных фрагментов. Эти фрагменты с помощью специальных цементных растворов и арматуры скрепили между собой и алтарной стеной здания, превратив и кирпичный массив тела храма, и изображение Спасителя — в единый монолит.

...Когда при взрыве оказался уцелевшим Лик, т.е. голова с оплечным изображением, главная часть главной мозаики, а всё остальное превратилось в груду бесформенных обломков, — это нельзя назвать только счастливой случайностью...

К В.М.Васнецову с просьбой о работе над мозаиками храма обратился инженер-строитель С.Н.Смирнов. Художник предоставил свои эскизы, и его дочь Татьяна исполнила оригиналы мозаик. Три сюжета: "Несение Креста", "Моление о Чаше" и "Нерукотворный Спас". Первые две мозаики были размещены на столбах внутри храма. "Спаса" — установили над воротами звонницы. С васнецовскими мозаиками, видимо, запоздали и поставили на приготовленные места уже после освящения храма. Трудно говорить о действительной стоимости шедевров, однако по смете храма только две васнецовские мозаики потянули на 3500 "николаевских" рублей. Для сравнения: мост через Ново-Адмиралтейский канал обошелся храмостроителям на целую тысячу меньше.

Изображения всех вышеперечисленных мозаик были приведены в альбоме "Храм-памятник морякам" С.Н.Смирнова, вышедшем в 1915 году в Петрограде. Мозаики считались погибшими при взрыве, поскольку документальных свидетельств о спасении святынь храма не осталось, а весь берег — и канала, и Невы был усыпан сплошным ковром из битой смальты.

Поэтому легко представить чувства учредителей Комитета восстановления храма, увидевших мозаики в подвалах фонда рам Русского музея в конце 1995 года.

5 декабря 1995 г. Комитет организовал торжественную церковную службу в стенах Мраморного дворца, в бывшей резиденции великих князей Константиновичей, где на совершенно бесплатной основе работал Строительный Комитет в 1908—1911 гг. На эту службу пришли сотрудники Государственного Русского музея ( Мраморный дворец — ныне филиал ГРМ ) и рассказали об этих обнаруженных раритетах. На мозаиках не было никаких указаний об их бывшей принадлежности, только на обратной стороне виднелась надпись — "Императорская академия художеств, 1914 г " и всё. Был сделан запрос в храм Спаса-на-Крови. Оттуда ответили: "Все наши мозаики на месте". Оставалось выяснить, какие ещё храмы строились в то время. Так и вышли на храм Спаса-на-Водах. Увиденные сотрудниками музея репродукции мозаик развеяли все сомнения. Необходимо добавить, что основную работу по "опознанию" неизвестных мозаик выполнила заведующая отделом сверок музея Смирнова Валентина Васильевна.

Именно сотрудники Русского музея спасли тогда большое число бесценных раритетов из разрушаемых храмов, а взрывы гремели один за другим. Но наш случай — особенный вдвойне, ведь мозаика это не картина, не икона. Это большого размера плита, где в металлической окантовке, на цементной основе крепится цветное изображение. Васнецовские мозаики из храма весят по несколько центнеров. Обломок главной мозаики с Ликом Спасителя, вырванный силой взрыва из тела храма, весит больше тонны. Причём, его пришлось доставать со дна канала. В хранилища музея мозаики были доставлены ночью, в сопровождении представителей специальных органов и старшего научного сотрудника музея Морозова, о чём свидетельствует единственный документ, посвященный мозаикам, т.н. "Акт передачи № 1243" от 9 февраля 1933 г.

После обнаружения мозаики были отреставрированы В.А.Шершнёвым — главным реставратором мозаик Спаса-на-Крови. Все вместе, спасённые мозаики не выставлялись ни разу. В настоящее время они находятся в здании Военно-Морской Академии им. адмирала Н.Г.Кузнецова — на территории российского флота. После завершения работ по восстановлению храма, мозаики займут своё законное место.

На фото: Храм Спаса на водах

Оглавление